Боевые роботы России

Тема развития военной робототехники в России — сегодня одна из самых популярных в зарубежных СМИ среди военных экспертов и аналитиков, особенно после заявлений Путина, что страна, добившаяся лидерства в создании искусственного интеллекта, «будет властелином мира».

На прошлой неделе в американском Центре стратегических и международных исследований прошла дискуссия о том, что происходит с военной робототехникой в России. В мероприятии приняли участие Сэмюэл Бендетт (Samuel Bendett), хорошо известный у нас в стране военный эксперт и политолог Майкл Кофман (Michael Kofman), специализирующийся на России, и директор российской и евразийской программы Центра стратегических и международных исследований Ольга Оликер (Olga Oliker).

Сэмюэл Бендетт сделал обзор российских беспилотных систем и рассказал о шагах, которые предпринимает Россия для развития этого направления. Бендетт сообщил слушателям, что уже в 2014 году министр обороны Сергей Шойгу объявил о том, что Россия планирует потратить на беспилотные военные системы около девяти миллиардов долларов. С 2011 года количество воздушных беспилотников в вооруженных силах России выросло в десять раз и составило более двух тысяч единиц.

По мнению американского аналитика, Россия все еще не оправилась от падения СССР и в области беспилотных систем отстает от США, Израиля, Китая и даже Турции с Ираном. Тем не менее, как считает Бендетт, прогресс начался где-то с 2011-2012 годов. Сегодня в России используется множество разведывательных беспилотных платформ. Отдельного упоминания удостоились беспилотники «Орлан-10» и «Форпост». Не остались без внимания и дроны «Скат», «Охотник», «Орион» и «Альтаир». Бендетт, правда, отметил, что передовой российский «Форпост» выпускается по израильской лицензии, а «Орион» подозрительно похож на иранский «Шахед».

Бендетт рассказал и о наземных системах «Нерехта», «Платформа-М», «Вихрь», «Соратник», «Сфера». По словам эксперта, «Нерехта» используется сегодня в России как машина тестирования координации работы наземных и воздушных беспилотных систем с применением искусственного интеллекта.

Из прочих технических новинок Бендетт сообщил своим американским коллегам о создании в России тренажера «виртуального поля боя» для отработки действий роботов и беспилотников, о работах над созданием подводной атомной станции для подзарядки морских дронов и о суперокмпьютере в Национальном центре управления обороной России.

Не менее интересны были дискуссии не только о технических деталях, но о стратегии применения военных роботов Россией. Американские эксперты уделили этой теме много времени.

В отличие от США у России до недавнего времени не было четкой стратегии по военной робототехнике. Все изменилось в 2014 году, появилась программа вооружений до 2025 года с учетом использования беспилотных систем, была создана специальная комиссия при Министерстве обороны по развитию военной и специальной робототехники. С 2016 года проходит ежегодная Военно-научная конференция «Роботизация Вооруженных сил Российской Федерации». В России созданы подразделения по управлению беспилотниками, а также применение беспилотников становится неотъемлемой частью подготовки военнослужащих на тактическом уровне. За последние три года было создано 10 крупных научно-исследовательских институтов и центров в Вооруженных силах России, как заявил глава Минобороны генерал армии Сергей Шойгу. В данных научных институтах и центрах проводятся исследования в различных сферах, в том числе IT, робототехники и беспилотных летательных аппаратов. Россия стремится стандартизировать производственную линейку, убрать дублирующие процессы и выбрать ряд базовых беспилотных платформ из множества предлагаемых.

Бендетт отметил, что бюрократическая машина военно-промышленного комплекса России становится более эффективной и работает быстрее в сфере создания беспилотных систем, получает больше ресурсов и поощряет разработки. Кроме ВПК, над данными задачами работает и масса гражданских институтов и лабораторий.

Цель номер один для России в этой области, по мнению американцев, — создание своего ударного дрона дальнего радиуса действия. Еще одна задача — полностью уйти от зависимости от иностранных компонентов.

Зарубежные эксперты выделили два перспективных направления развития беспилотных систем в России. Первое — это использование искусственного интеллекта и дроновых роев. Второе — это совмещение средств радиоэлектронной борьбы с беспилотными системами.

Здесь особое внимание американцев вызывает комплекс «Леер-3», который использует беспилотники «Орлан» для ведения радиоэлектронной борьбы. Зарубежные аналитики уверены, что русские попробуют масштабировать эту связку и начать применять РЭБ и беспилотные системы на дальних расстояниях.

Об этом же пишет и издание Breaking Defense, когда подчеркивает, что надо бояться не автономных русских роботов-убийц, а роботов, ведущих радиоэлектронную борьбу. Wall Street Journal опубликовала статью, где сообщалось, что русские взламывают личные смартфоны и аккаунты в социальных сетях солдат НАТО в Восточной Европе при помощи беспилотников. Автор статьи отмечает, что РЭБ — гораздо опаснее пуль, и сегодня у армии США нет в достаточной мере средств радиоэлектронной защиты. Закупки новейших средств РЭБ в армии США отложены до 2023 года, хотя разговоров о возрождении индустрии РЭБ в США ведется очень много.

В прошлом месяце The National Interest опубликовал материал с громким названием, что «Российские средства РЭБ превосходят американские». Издание пишет, что в этом году русские смогли показать новые модификации своих комплексов «Витебск», «Красуха» и «Москва», а в целом в вооруженных силах России применяется более десятка комплексов с самыми различными свойствами. После оценки работы российских комплексов РЭБ в армии США также хотят оснащать свои беспилотниками средствами ведения радиоэлектронной борьбы и даже вернуться к «старым добрым Хамви», у которых нет электронной начинки и их нельзя вывести из строя с помощью РЭБ.

Впрочем, не все оценивают возможности России в области беспилотных автоматизированных систем столь высоко. Ольга Оликер из Центра стратегических и международных исследований считает, что не так много новых технологий используется при модернизацией российских вооруженных сил. До сих пор речь идет все о тех же советских технологиях в новой обертке. Ольга Оликер согласна, что у русских планов может быть много креативных идей, но задается вопросом: сколько разработок реально дойдет до применения в ходе военных действий?

Тем не менее, русские, по ее словам, сегодня активно используют технологии на поле боя, пусть в ограниченном количестве и с ограниченными ресурсами, но в идеальных условиях для тестирования новых подходов — в реальных боевых условиях. И это может помочь русским быстро продвигаться с военными инновациями.

Источник