EN
Российские технологии БПЛА. Каковы перспективы?
Технологические революции происходят подчас незаметно — то, что еще вчера находилось на переднем краю прогресса и было доступно лишь “избранным” завтра может превратиться в повседневную реальность, встречающуюся повсеместно. Это правило характерно и для военного дела, являющегося неотъемлемым аспектом человеческой жизни-деятельности.
В данной статье речь пойдёт о беспилотных летательных аппаратах (БПЛА) или, как их еще называют в журналистской среде — “дронах”. Достаточно вспомнить не такое уж далекое от нас первое десятилетие XXI века, ознаменовавшееся в том числе операциями США в Афганистане и Ираке. В ходе обоих этих конфликтов Вашингтон активно использовал свои беспилотники, как для разведки, так и для нанесения ударов по наземным целям. Своеобразной визитной карточкой американцев и символом развития их программ БПЛА до сих пор является аппарат MQ-1 Predator и его дальнейшее развитие — MQ-9 Reaper. Мелькавшие тогда среди новостных заголовков сообщения об очередном уничтоженном с помощью “дронов” лидере боевиков воспринимались как свидетельство безоговорочного и эксклюзивного военного доминирования США на планете. Однако не прошло и 20 лет, как положение дел изменилось — над полями нынешних сражений кружат БПЛА, произведенные в самых разных странах и даже собранные в подпольных мастерских террористических формирований. Зачастую используются и модели доступные на гражданском рынке — как показали сражения на Донбассе и в Сирии, крупные и достаточно грузоподъемные мультикоптеры вполне годятся для корректирования огня артиллерии и даже для доставки к цели импровизированных бомб, в роли которых преимущественно выступают ручные гранаты. Среди этой “беспилотной стаи” все чаще мелькают силуэты отечественных “дронов”.
Интерес к дистанционно управляемым или способным к автоматическому полету аппаратам проявляло еще советское военное командование. Рассказ здесь можно начать с предвоенных лет, когда стремившееся внедрять все самые передовые разработки руководство Красной Армии проводило эксперименты с радиоуправляемыми танками, торпедными катерами и самолетами. Однако столь подробный исторический экскурс явно выходит за рамки одной статьи. Отдельно остановиться стоит, пожалуй, на весьма далеких от современных БПЛА советских реактивных “дронах” типа Ту-143 “Рейс” (и его дальнейшей модификации Ту-243). Эти стремительные, напоминающие крылатые ракеты, машины обладали околозвуковой скоростью (порядка 950 км/ч) и взлетали из установленного на многоосный автомобильный тягач транспортно-пускового контейнера. В их задачи входила фото- и телеразвдека заданного района, после которой предполагались возвращение аппарата, парашютная посадка, извлечение отснятого материала и подготовка к последующему использованию. Несмотря на то, что, по некоторым сведениям, данный комплекс по-прежнему состоит на вооружении ВС России, он явно устарел. Проблемы здесь заключаются не только в громоздкой пусковой установке и длительной (до 4 часов) процедуре подготовки к повторному вылету, но и в самой концепции применения этого БПЛА, не предназначенного для длительного патрулирования.
Запуск БПЛА Ту-143 “Рейс”
Более приближенной к современным беспилотникам и по принципам использовании, и по техническим характеристикам выглядела разработка прославленного ОКБ имени Яковлева “Шмель-1” (и его дальнейшее развитие “Пчела-1Т”). Данное семейство аппаратов, вероятно, могла бы стать прологом к развитию отечественных программ создания БПЛА, однако его дебют пришелся на тяжелейший период в истории нашей страны — распад СССР. В итоге, после состоявшегося в 1990-м году первого полета наиболее совершенной “Пчелы”, программа явно осталась недоведенной до ума, под чем обычно понимается запуск изделия в широкую серию.
Только начавшийся в 1994 году вооруженный конфликт в Чечне привлек внимание военных к этой разработке. Однако, продемонстрированные комплексом на Северном Кавказе результаты трудно назвать выдающимися. Были осуществлены всего 10 полетов (из них 8 — боевые) продолжительностью всего 7,5 часов, при этом две машины были сбиты террористами. Перспективы дальнейшей работы над “Пчелой”, казалось бы, выглядели многообещающими — по заявлениям разработчиков “дрон” мог выполнять функции наводчика для реактивных систем залпового огня и дальнобойной артиллерии, однако, помимо “невнятного выступления” в Чечне к этому БПЛА оставался ряд других вопросов. Так, время патрулирования беспилотника ограничивалось всего 2 часами, а ресурс одного аппарат составлял 10 вылетов для “Шмеля” и 5 для “Пчелы”. В связи с этим, а также ввиду очевидного устаревания бортового оборудования, формально до сих пор числящийся на вооружении комплекс широкого распространения в Российской армии не получил.
БПЛА “Шмель-1” на старте
Тяжелая война в Чечне в начале 2000-х и скоротечный, но интенсивный конфликт с Грузией в августе 2008-го года четко продемонстрировали военному руководству РФ острую потребность наличия собственной беспилотной авиации, если не разведывательно-ударной, то хотя бы чисто разведывательной. В связи с этим было принято решение восполнить пробелы собственной программы развития БПЛА за счет импорта технологий. Партнером в данном случае выбрали Израиль — страну, обладающую развитой военной промышленностью и успевшую к тому времени занять значимое место на мировом рынке “дронов”. В соответствии с достигнутой с Тель-Авивом договоренностью, в апреле 2009-го года для изучения были закуплены два аппарата типа Searcher II, созданные концерном Israel Aerospace Industries.
Следует отметить, что данные беспилотники были приняты на вооружение Армии обороны Израиля еще в 1998 году, таким образом, приобретенные Москвой машины на тот момент уже не являлись “последним словом техники”. Тем не менее, лицензионное производство Searcher II развернули на Казанском вертолетном заводе сначала из израильских, а затем полностью из российских комплектующих.
БПЛА “Форпост”
Принятое в конце 2000-х годов российским Минобороны решение о приобретении у еврейского государства далеко не самых новых БПЛА неоднократно называли “спорным” и подвергали критике, в том числе и сами представители военного истеблишмента. Подобная реакция понятна, прежде всего, с точки зрения защиты интересов отечественной оборонной промышленности. Тем не менее, данный шаг все же следует рассматривать как начало большого пути в правильном направлении. После разрухи 1990-х годов, нанесшей тяжелейший ущерб всем отраслям ВПК, получение доступа к ряду израильских технологий дало необходимый импульс российским конструкторам беспилотников и позволило им вывести на рынок ряд интересных моделей. Кроме того, появление на вооружении нашей армии иностранных “дронов” оказало на отечественный ВПК в том числе “психологическое” воздействие, обрисовав перед профильными предприятиями безрадостную перспективу утраты основного заказчика в лице Минобороны.
Правильность такого вывода подтверждается практикой, являющейся, как известно, основным критерием истины. Несмотря на критику, “Форпосты” по-прежнему остаются в строю и успешно выполняют разведывательные задачи, в том числе, в горячих точках. Однако основу парка российской беспилотной авиации в настоящее время составляют вовсе не клоны израильских аппаратов, а машины отечественной разработки.
Среди принятых на вооружение и уже прошедших “боевое крещение” в небе Сирии БПЛА следует выделить “Орлан-10”, представляющий собой простой в эксплуатации, надежный и многофункциональный “дрон”. Положительные оценки отечественных военных специалистов и зарубежных экспертов, признавших эффективность “Орлана” в роли корректировщика артиллерийского огня, способствовали его запуску в широкую серию, объем которой уже превысил тысячу единиц. Помимо упомянутого аппарата в частях ВС России появились и крайне необходимые в реальной боевой обстановке беспилотники малого класса, запускаемые с рук и предназначенные для наблюдения за объектами, находящимися на удаление порядка 15 км. Доминирующие позиции в этом сегменте заняла ижевская фирма “ZALA AERO GROUP Беспилотные системы” (входит в концерн “Калашников”), уже поставившая Минобороны более 400 единиц БПЛА ZALA 421-08M, хорошо зарекомендовавших себя в ходе операций на сирийских фронтах.
БПЛА “Орлан-10”
БПЛА ZALA 421-08M
В заключение можно констатировать, что российская беспилотная авиация находится в фазе становления. Принятые военным руководством в данной области решения задали правильный вектор работы национального ВПК, о чем свидетельствует практическое применение “поставленных на крыло” машин. Однако многое еще предстоит сделать — наша армия остро нуждается в скорейшем вступлении в строй ударных “дронов”, уже имеющихся в арсеналах не только мировых держав, таких как США и Китай, но и ряда региональных лидеров (например, Турции и Ирана). В этом контексте с известной долей оптимизма воспринимаются появившиеся в апреле этого года в ряде СМИ сообщения о первом случае уничтожения объекта исламистов в Сирии перспективным российским БПЛА “Орион». Несомненно, дальнейшее развитие должна получить и начатая компанией ZALA разработка беспилотника-камикадзе “Куб-БЛА”, способного до 30 минут барражировать в воздухе, выбирая подходящую цель, а затем пикировать на нее, поражая в наиболее уязвимую верхнюю проекцию.
БПЛА “Орион”
Прототип истребителя пятого поколения Су-57, проходящий испытания совместно с С-70. Создание единого комплекса «самолет — БПЛА» подразумевает возможность управления «дроном» непосредственно из кабины истребителя, что значительно повысит боевую эффективность такого тандема. В пиксельной окраске Су-57 четко улавливается силуэт его будущего «напарника».
Однако наиболее значимым достижением российского ВПК стал воплощенный в металле прогресс в деле создания тяжелого реактивного ударного БПЛА С-70 “Охотник” (на заглавном фото), являющегося детищем ПАО “Компания “Сухой”. Примечательно, что данный аппарат разрабатывается и испытывается в тесной привязке к программе российского истребителя пятого поколения Су-57. Учитывая недавно озвученное Президентом России решение о закупке для ВКС РФ 76 таких машин, просматривается реальная перспектива формирования единого комплекса “самолет — БПЛА”, способного выполнять широкий спектр боевых задач в ходе проведения сетецентрических операций. Остается лишь отметить, что усилия Минобороны по насыщению наших ВС “дронами” различного назначения будут способствовать не только повышению эффективности действий армии в условиях современных вооруженных конфликтов, но и сохранению жизней российских летчиков, надобность участия которых в наиболее рискованных миссиях отпадет благодаря беспилотникам.
Российский БПЛА «Орион» наносит удар. Сирия, апрель 2019.
Автор: к.п.н. Денис Райский