Brexit для «чайников»: А может быть и не уйдем, или развод с возвратом

BBC обратились к своим читателям с предложением прислать вопросы о том, что такое «брексит», как он может проходить и чем грозить. И вот ответы на некоторые из них.

Мира интересуется, а что будет, если парламент не захочет дать согласие на «брексит»? Мира, тут мы прямо с разбега оказываемся в самой гуще компромиссов, подводных течений и умолчаний, которыми славятся политики во всем мире, но британцы, пожалуй, перещеголяли всех.

Начнем с того, что референдум, это, конечно, прямое волеизъявление народа, но его результат не является обязательным для парламента и правительства к выполнению. То есть вы совершенно правы, и, теоретически, парламент может сказать: «нет никакого «брексита», живем, как жили».

В реальности каждый парламентарий повязан двойными цепями. Цепь первая — воля избирателей его собственного округа. Цепь вторая — партийная дисциплина.

Ни один член парламента не может пойти против воли народа. Я имею в виду: открыто пойти, потому что в этом случае, будьте спокойны, его сожрут не только политические конкуренты, но и товарищи по партии, чтобы он им не портил репутацию.

Поэтому открыто против какого бы то ни было соглашения по «брекситу» будут выступать только шотландские националисты от партии SNP, у которых есть мандат: большинство шотландцев проголосовало за то, чтобы в ЕС остаться, и либеральные демократы, поскольку любовь к Европе всегда была частью их платформы. Их в любом случае не хватит, чтобы «переплюнуть» большинство, которое есть у консерваторов.

Правда, что они могут сделать, так это затягивать процесс до бесконечности, предлагая дополнения и уточнения. Но и тут особого простора у них не будет, хотя бы потому, что правительство намерено предложить очень короткий законопроект по «брекситу». Мол, вы разрешаете нам начинать переговоры, и все.

Поэтому, Мира, учитывая, что любое голосование, в конечном итоге, является результатом политической выгоды и линии партии, я не думаю, что парламенту удастся остановить начало нашего исхода. Но ругаться будут по-страшному, это уж точно.

Ирина, это часть ответа и на ваш вопрос: при каких условиях Британия может остаться.

Представим себе совсем крайний вариант: часть консерваторов бунтует против собственного кабинета, к ним присоединяются все лейбористы (политическое самоубийство, поскольку довольно большой процент их электората никаких теплых чувств к ЕС не питает), либдемы и шотландцы.

Законопроект о начале переговоров не проходит, правительство больше не может провести никакого решения, и нет у него другого выхода, как объявить досрочные выборы.

На этих выборах (вероятность приближается к нулю) с большим отрывом побеждают лейбористы, которые ведут свою кампанию под лозунгом: «Пролетарии ЕС соединяйтесь!»

Я не совсем уж впустую тут иронизирую, поскольку их лидер — Джереми Корбин является убежденным марксистом.

Лейбористы заявляют, что, мол, раз народ за них проголосовал, а они выступали против «брексита», то, значит и процесса никакого не будет, и про результаты референдума можно забыть.

Но, Ирина, скажу вам честно: если Британия не выйдет из ЕС сейчас, то этот вопрос все равно с повестки дня не снимется. Так что, приходится выбирать, что гуманнее: сразу отрубить коту хвост, или продолжать шинковать его мелкой стружкой.

THINKSTOCK Любые переговоры, особенно такие сложные, как переговоры ЕС с Лондоном — это соблюдение тонкого баланса

Нуржан Султанович, о проблемах передвижения поговорим чуть позже, но я думаю, что все зависит от того, до чего мы договоримся с Брюсселем. Тут получается сложное балансирование, когда на одной чаше весов стоят политические амбиции, а на другой — практическая экономическая или финансовая выгода. Кто кого перетянет, понятия не имею.

Юрий, вы спрашиваете, существует ли мнение компетентной группы специалистов по поводу того что, уйдя из ЕС, страна своих проблем не решит?

С большим прискорбием вынуждена сообщить, что в политике нет постоянных, как в физике или математике. Поэтому — встречный вопрос: кого будем считать компетентным?

THINKSTOCK И, главное, совершенно непонятно: кому верить в этом споре…

Если вы хоть в какой-то степени следили за тем, что у нас тут творилось в период перед референдумом, то знаете, что каждая сторона яростно отстаивала свою точку зрения.

По одним и тем же вопросам высказывались совершенно противоположные мнения, причем с мало чем оправданной уверенностью.

Тут главная проблема в том, что из ЕС еще никто не уходил. Гренландия не совсем считается. Когда европейские лидеры с песнями и плясками подписывали Лиссабонский договор, который стал своеобразной конституцией Евросоюза, никому в треске фейерверков и в голову прийти не могло, что кто-то захочет из этого клуба уйти.

Поэтому 50-я статья этого самого договора, которая запускает весь процесс выхода, конечно, написана была, но, как-то, знаете ли, не особенно тщательно продумана.

Вступаем, как говорится, в некартированные воды. Что нас ждет на другой стороне — новый континент, или провал в неизвестность, огромная черепаха и три слона на границе мира, вам никто не скажет.

THINKSTOCK Точной статистики ни у кого нет, но, судя по опросам, большинство британцев остались при прежнем мнении

Адриан, мне очень понравился ваш вопрос: «До «брексита» люди толком не понимали, за что голосуют. Сейчас всем все понятно. Почему бы не провести новый референдум по такому супер важному вопросу?»

Вы только, ради бога, не обижайтесь, но вам действительно все понятно? Мне, например, нет.

Как раз где-то за две недели голосования я и еще двое коллег путешествовали по Ирландии (об этом чуть позднее). Дороги были длинные, и в машине, если мы не говорили о предстоящей работе, беседы неизменно сворачивали на референдум.

Нас было трое. У всех троих были три точки зрения. В какой-то момент я сказала, что я бы перед голосованием потребовала обязательной сдачи экзамена на тему: «что такое ЕС и как с ним бороться», и только после этого разрешила бы высказывать свою точку зрения.

Но ведь такой вариант недемократичный, правда? Вы знаете, я и по долгу службы, и по личному интересу достаточно внимательно слежу за тем, что у нас происходит, и должна отметить, что в большинстве случаев все остались при своем мнении.

Разумеется, журналисты, в том числе и из родной корпорации, стараются выискать людей, которые поменяли свое мнение. Найти можно и тех, и других, но в большинстве своем — все остались при своем.

Опять вернусь к тому, что мы вступили в terra incognita. Кстати, еще один момент: либеральный многонациональный Лондон — это вам совсем не то, что небольшие городки в бывших промышленных районах центральной Англии, или идиллические деревушки где-нибудь в Оксфордшире.

К тому же полный экономический коллапс, обещанный нам сторонниками ЕС, пока что не состоялся. Вполне возможно, что он еще и придет, фунт вот, например, уже изрядно подешевел, но и это не всем плохо: импортеры потирают руки, экспортеры хватаются за голову (наверное все-таки наоборот, слабый фунт выгоден именно экспортерам -прим.ред).

Поэтому, все пока что более или менее по-прежнему: каждый верит, во что хочет.

Правообладатель иллюстрацииGETTY IMAGES А ведь когда-то все было так хорошо! Британский премьер Тони Блэр на саммите ЕС в Брюсселе в 2004 году

Маннон, оставила ваш вопрос напоследок: о возможности повторного присоединения Британии к Евросоюзу или другой подобной организации в будущем.

Брюссель по этому поводу уже высказался: мол, если вы уйдете, а потом запроситесь обратно, то вступать будете на общих основаниях, как совершенно новая страна, без привилегий и поблажек.

Мое собственное мнение таково, что сторонники того, чтобы остаться совершенно упустили из виду огромный пласт людей, которые, так сказать, живут «традиционными интересами», считая, что поскольку волею судеб мы оказались на острове, на окраине ЕС, то и судьба у нас особая, и Европа нам не указ.

Насколько это справедливо? Ну, мы-таки действительно на острове, с этим не поспоришь. Вся британская история со времен Вильгельма Завоевателя (эти, напомню, вообще XI век), состоит из периодов, когда мы с Европой сотрудничали, а потом с нею воевали. И в первом, и во втором случае, вот уже на протяжении нескольких веков используются все те же самые аргументы: мы — часть Европы, давайте жить и работать вместе, или мы — островитяне, и сами по себе, а вы нам не указ.

Простите, но я боюсь, что сейчас уютно устроюсь на своем любимом коньке: почему Британия (если быть совсем точной — Англия) не совсем Европа. А поскольку вы вряд ли у меня спрашивали об основных итогах Столетней войны, то не буду углубляться в подробности.

Скажу так: что будет — мы не знаем. Можем предполагать, но не гарантировать. Как там сказал поэт? «Чем столетье интересней для историка, тем для современника печальней?»

Очень бы хотелось верить, что к нам сейчас это будет не применимо.