EN
Казанское взятие, часть IV
В прошлый раз мы остановились на том, что борьба партий внутри Казани начала выливаться в борьбу их ставленников на ханский престол – и в это противоборство деятельно вмешалась Москва.
За краткий период времени ханы успели смениться несколько раз. За обоими соперниками – и Ильхамом, и Мухаммед-Амином появляются не только внутренние, но и внешние силы. Если второму покровительствует Иван III, то первому – Ногайская орда. Итак, ещё раз: в 1484 Мухаммед-Амин восстаёт (возможно, с русской помощью, но скорее молчаливым одобрением) и сбрасывает с трона Ильхама. Тот бежит – но скоро возвращается с союзными Ногаями. Потом вновь вернулся Мухаммед-Амин – и теперь русская поддержка была уже явной. Он вошёл в Казань без штурма, но в 1486 снова был вынужден бежать на Русь. И вот тогда Иван III стал готовиться к настоящей войне, к большому походу.
«И великий князь Иван Васильевич всея Руси царя Магамет-Амина по своей воле посадил на царство в Казани»
С Казанью уже воевали, но неё уже ходили – но теперь многое стало по-другому. Во-первых, великий князь больше не подчинялся никаким наследникам и потомкам Орды – 1480 год и Угра были уже позади, не боялся он (или боялся в гораздо меньшей степени) удара во фланг и тыл от других орд-осколков в то время, пока будет длиться поход против Казани. Ну а в третьих – и, возможно, именно это было самым важным, Русь теперь была консолидирована – ещё не совершенно объединена, но в общем и целом. Если прежде то или иное княжество, тот или иной город могли сразу – или, что даже хуже, уже в ходе кампании, отказать в содействии, то теперь Иван III точно знал, сколько у него сил – а было их немало, а так же как, где и кем они будут вестись в бой. Возросли и амбиции государя Всея Руси, возросла его уверенность в себе – он решился на то, на что ни один князь до него не посмел бы решиться по отношению к потомкам Батыя.
Он задумал не только взять Казань, но и подчинить себе ханство, сделать его вассалом Москвы. С точки зрения военной силы, размера, экономики в этом не было ничего такого – Русь была объективно сильнее Казани, но было и ещё одно измерение критически важное для того времени, для средневекового сознания – традиция. Русь всегда платила дань татарам, всегда признавала подчинённое положение – принять мысль о том, что теперь сделается наоборот, должно было быть очень трудно. Позор! Поругание памяти предков! И всё же Иван III обозначает свою позицию предельно чётко. Он решил положить конец угрозе, исходящей из ханства. Казань будет покорена. С первой попытки, со второй, хоть с десятой, если понадобится. И лучшим подтверждением этой решительности был тот факт, что Мухаммед-Амин заранее, ещё до начала похода принес вассальную присягу. А ведь это вполне можно было сделать же после занятия города, чтобы не вызывать заблаговременно ожесточения жителей ханства. Но нет.
Это был самый масштабный из походов, какие к тому моменту были. 11 апреля 1487 года на Казань вышла большая рать, которую вела целая плеяда воевод – все как на подбор князья: князь Даниил Дмитриевич Холмский, князь Иосиф Андреевич Дорогобужский, князь Семен Иванович Хрипун Ряполовский, князь Александр Васильевич Оболенский и князь Семён Романович Ярославский. Судя по всему, как и прежде войско двигалось несколькими колоннами с разных направлений, постепенно сходясь у цели – этим и объясняется в числе прочего такое большое число командиров. Предшествующие годы и битвы дали русским ратям бесценный опыт с одной стороны координации усилий, а с другой – самостоятельных действий по ситуации каждой из армий-колонн. Хан Ильхам, возможно ошибочно, а возможно и справедливо, решил, что единственный его козырь перед лицом русской силы – это мобильность: не ждать, когда враг сконцентрируется прямо под его стенами, а нанести удар первым и разбить подступающие войска по отдельности. К тому же, в этом случае хана не могли запереть и блокировать в городе, а он явно рассчитывал на помощь других татар, которые должны были консолидироваться перед лицом небывалых притязаний вчерашнего данника. Так или иначе, каков бы ни был ход мыслей Ильхама, но когда он встретил русских у устья Свияги, то явно просчитался и опоздал. Большая часть наступающих, если не все, уже успели объединиться. Опора на водный рубеж тоже себя не оправдала. Подробных описаний боя не сохранилось, но похоже казанцы были быстро сбиты со своего берега, а после сразу стали отступать – отступать в город. С ними был и хан. Вероятно, уже с этого момента стала сказываться фатальная разобщенность и угроза просто потерять контроль над войском, если его покинуть – Ильхам в итоге тоже оказывается внутри стен в тот момент, когда 18 мая 1487 кольцо окружения смыкается, и начинается осада.
Идея сколотить сильную татарскую коалицию проваливается – по-настоящему успешно вести дипломатию в сложившемся положении мог бы только лично хан. За пределами кольца остались кое-какие силы, главной из которых был конный отряд князя Алигазыя. В целом превосходство было явно на стороне русских, но вот время работало на Казань – с продовольствием и водой в этот раз проблем не было, а каждый день выдержанной осады прибавлял шансов на внешнюю помощь, собирались и действовали всё активнее кавалерийские отряды местных князей и князьков, который не могли сразу присоединиться к большому войску, но понемногу мобилизовывали свои ресурсы и начинали наносить всё более чувствительные уколы в тыл ратям Ивана III. Наконец, Сам Ильхам едва не ежедневно предпринимал вылазки и прощупывал положение, рассчитывая ухватиться за первую же возможность. Возможностей не дали.
Отряд Алигазыя был разбит, кольцо было плотным – в несколько рядов, вылазки тоже успешно отражались. Но хуже всего было то, что в этот раз московская армия казалось, совсем не собиралась в родные пределы. Безнадёга. И вот в этой атмосфере Ильхам вновь низложен. Да, хана арестовали и выдали свои. Когда 9 июля казанцы капитулировали, то это они сами, изнутри отворили ворота и отдали бывшего властителя с женой и роднёй. «И взяли город Казань июля в 9 день, и царя Казанского Алегама пленили с его матерью и царицей, с двумя братьями и сестрой, и с его князьями, и привели их в Москву». Хан и его родственники были отправлены в Россию. Ильхам с женами был сослан в Вологду, где и закончил свои дни примерно в 1490-1491. Его мать Фатима-бикем, братья и сестры — на Белоозеро, в городок Карголом. Победа была полной. Казанским ханом стал присягнувший Москве Мухаммед-Амин, но что даже важнее при нем появился московский наместник — Дмитрий Васильевич Шеин. Многие противники русских – сторонники партии работорговли были казнены. В Москве по всему городу звонили колокола и служились молебны. Были отправлены специальные посольства в европейские страны с вестью о победе. Ну а великий князь Иван III принял новый титул – причём любопытный, будто стирающий, презрительно не замечающий татарского появления и присутствия как такового — «князя Болгарского». С этого момента и до конца русско-казанской эпопеи наши князья уже никогда не отказывались от претензии на господство над Казнью, которая стала частью вотчины великого князя.
Московские воины времен русско-казанских войн
Очень интересно взглянуть на то, как было организовано русское управление – а организовано оно было очень мягко. Русь контролировала внешнюю политику ханства, выбор самого хана и его дела и жизнь – вплоть до женитьбы (которая могла паче чаяний подвести почву под претензии каких-нибудь других татарских князей на Казанский престол), а вот внутренние дела ханства были совершенно свободны и неприкосновенны. Как, к слову, и границы. Наконец, что особенно ценно и необычно для века, не претерпела никаких изменений и религиозная жизнь ханства. С Казани не собирали дани. Парадоксальным на первый взгляд образом Казань после подпадения под русский протекторат стала лишь быстрее богатеть. Глядя на дальнейшую историю, зная её заранее, можно решить, что Иван III ошибся, что плодами успеха нужно было пользоваться смелее, масштабнее. Но в действительности уже то, что было реально достигнуто, было невиданным во всей русской истории успехом. Да и враги не дремали – уже в том же 1487 году начинается война с Литвой – счастье, что войска от Казани в принципе успели перебросить на противоположный край державы.
Впрочем, партия востока, конфронтации и работорговли не желала сдаваться. Она рядилась в одежды традиции, патриотизма, религиозности – особенно активно и успешно она будет делать это в будущем, но пока что едва не ключевым моментом была личная непопулярность Мухаммед-Амина. Ханом и человеком он действительно был судя по всему так себе, но усиленно продвигалась и внушалась мысль, что Мухаммед-Амин плох не сам по себе – он плох потому, что за ним стоят русские. Нужен другой, новый хан – такой, который не будет ни перед кем склоняться, настоящий, достойный потомок великой Орды. Но где его взять? В среде казанской знати, недовольной политикой хана князья Кель-Ахмет (Калиметом), Урак, Садыр и Агиш так и не смогли договорится о том, кому первенствовать, да и сил у них не хватало – скинуть хана они, пожалуй, могли, а вот противостоять Ивану III – явно нет. Выход был найден в привлечении внешней силы.
Большая Орда была слишком занята и напугана угрозой от крымских Гиреев – и не зря – очень скоро они её уничтожат. Ногаи тоже не желали рисовать – только Ямгурчи-мурза обещал оказать помощь – было бы кому. Но всё же кандидат нашёлся – заговорщики пригласили на престол сибирского царевича Мамука, который в середине 1495 года прибыл в Казань с войском. Видя, что и сама Казань бурлит, рассчитывая на могучего покровителя, а может и просто струсив Муххамед-Амин бежит на Русь. Казалось бы, сторонники независимости могли ликовать. Не тут то было. Они хотели настоящего монгола, будто вышедшего из древних времён – и они его получили. В уже достаточно глубоко оседлое ханство, в богатый и крупный город Казань вошёл натуральный кочевник, причём рассматривавший самого себя как завоевателя-покорителя. Мамук не умел, да и не хотел управлять великим торговым городом – он хотел его грабить. В кратчайшие сроки новый хан восстановил против себя даже своих яростных сторонников. Он ввёл высочайшие налоги, его люди просто и открыто грабили горожан, те же из простолюдинов и даже князей, кто осмеливался сказать слово против, мгновенно попадали в тюрьму. Сама Казань была для кочевника не боле, чем ещё одной остановкой в бесконечном пути. Не прошло и года, как Мамук затеял военный поход. И вот тут произошла история почти анекдотическая. Во время этого самого неудачного похода на Арских князей, от хана попросту ушла часть казанских войск. Хан устремился за ними, добрался до Казани – и обнаружил, что местные князья заперли ворота, и не впустили новоявленного хана внутрь. Спустя несколько недель бесплодного стояния под стнеами, которых, он в итоге это понял, ему не одолеть, Мамук был вынужден отправиться обратно в Тюменское ханство, однако по пути умер – наверное, от злости.
Тюменское ханство
Всё произошло так быстро, что Русь ещё не успела собрать нужные для похода силы и установить устраивающий её порядок. Теперь же горожане решили упредить её. И мнения их были совсем другими. Нет, они больше не слушали сторонников “независимости” – они проклинали их. За год правления приглашённого ими хана Казань была едва не разорена, торговля расстроилась, а угроза того, что теперь придут ещё и русские – и добьют – более чем реальна. Нужно мириться – но не с Мухаммед-Амином, по-прежнему непопулярным и презираемым, а непосредственно с его хозяином. Казанцы обратились к Ивану III с просьбой прислать им нового хана — не Мухаммед-Амина, а его брата Абдул-Латифа. Он воспитывался при дворе Крымского хана (Крым тогда ещё был временным и непрочным союзником Москвы против Литвы), но последние годы жил на Руси. Великий князь выполнил их просьбу. Незадачливый Мухаммед-Амин остался без трона, но получил в кормление от Московских правителей Серпухов, Хатунь и Каширу. Участвовал в войне с Литвой в 1500 году. На юге вместе с Василием Шемячичем, и Семеном Стародубским, московским войском Якова Захарьича действовали его вспомогательные отряды с великокняжескими воеводами братьями Иваном и Федором Палецкими.
В 1499 году Казань снова подверглась опасности со стороны сибирских татар, которые решили пойти по пути Мамука, наслышавшись о богатстве Казани, только теперь уже окончательно как завоеватели. Агалак, брат Мамука, вместе с Ураком шли на Казань с войском до 80 тыс. человек. И вот здесь хан Абдул-Латиф с явного одобрения жителей всех сословий… приглашает русских! По просьбе хана в городе расположился крупный русский отряд под командованием князя Фёдора Ивановича Бельского, князя Семёна Романовича Ярославского, Юрия Захарьича и князя Даниила Васильевича Щени.. Сибирские татары не решились на удар. В следующем году этот же участвовал в защите Казани от уже реального нападения ногайцев. Сотрудничество налаживалось, между русскими и казанским татарами водворялся не только мир, но и зачатки доверия. Казанцы испытали впервые не только силу удара руки великого князя, но и её способность удары отводить. Казалось бы, так будет продолжаться и дальше – но произошло непредвиденное.
Ногайская орда
Как уже было сказано, Абдул-Латиф был крымцем, Гиреем – и правил он как Гирей – властно и вольно. Знать Казани, сильная и раньше (ибо имела надёжную опору в торговом капитале), ещё более усилилась в период слабого Мухаммед-Амина и, особенно в период сумятицы с ханским троном. Она не желала отдавать свои позиции. Таким образом, через некоторое время Абдул-Латиф перестал удовлетворять влиятельных казанцев, и его противники, более не рискуя искать вооружённой помощи извне, решили пойти иным путём – как некогда князья искали решающего слова в своих спорах у хана в Орде, так теперь они тайно обратились к Москве с просьбой сменить хана и выслать другого. И Москва откликнулась — в 1502 году русские представители явились в Казань и с помощью самих казанцев схватили Абдул-Латифа и, не найдя вариантов лучше, поставили прежнего хана, Мухаммед-Амина.
Можно бы думать, что контроль стал максимальным. Но в этом и была ошибка, впрочем, вполне понятная – ведь провоцировали её сами казанцы. Мы пережали.
Город был богат, он чувствовал свою силу, он сознавал вполне своё прошлое как часть общетатарского, когда Русь была данником в Улусе Джучи. Недовольство было – под спудом. И могло бы там и остаться. Но нет. В 1505 году случилось два важных события. Во-первых, умер действительно великий князь – Иван III. Он одержал множество побед, был силён, хитёр, авторитетен. Он поставил Русь на путь к величию. Но он ушёл – и все, кто желал ослабления нашей силы и нашей хватки это оценил. И в том же году – даже чуть раньше, но когда было ясно, что князь уже скоро отойдёт, в Казани произошла типичная ксенофобско-бытовая история: на ярмарке купцы-татары избили и разграбили русских. Возможно эта история не привела бы вообще ни к чему, возможно пришлось бы возместить издержки, наказать виновных – но не более. Ничего экстраординарного. Но Мухаммед-Амин испугался. Он решил, что в Москве разгневаются, он помнил, как легко его ставили – и как легко убирали, как ненужную куклу в сундук, как фигуру с доски. Он боялся, что пришлют нового хана, или опять вернётся Абдул-Латиф, про которого знали, что он держит город жестче. Он помнил и позицию той части татарской знати, которая некогда его изгнала – они тяготились зависимостью от Руси… Крыса, загнанная в угол, кусается очень крепко – Мухаммед-Амин, очевидно, счёл себя загнанным – и сделал то, чего никто не ожидал, кроме небольшой кучки наиболее агрессивных представителей почти разбитой к тому времени партии работорговли.
В надежде на кризис на Руси после смерти Ивана III, он объявил войну. Страх придал предателю скорости: 24 июня были перебиты и пленены множество русских, находившихся в пределах казанского ханства. Были арестованы княжеские послы Михаил Степанович Кляпик Еропкин и Иван Брюхо Верещагин. Было захвачено имущество множества русских купцов, прибывших в Казань на ярмарку. Русское правительство было захвачено врасплох. К походу, видя перспективу хорошей добычи, присоединились более дикие ногаи. 30 августа татаро-ногайское войско перешло Суру и вскоре сожгло нижегородский посад. Город был не готов к обороне, в нём почти не было войск. Ситуация была критической. О том, как спасся Нижний Новгород, и что было дальше – в следующей части.
Картина Ильи Глазунова «Два князя»
Автор: Иван Мизеров