Казанское взятие, часть VI

В прошлой части мы начали говорить об одном из самых страшных – и это не преувеличение – эпизодов в истории России, о грозном 1521 годе, а главное – о том, что к нему привело.

Вкратце напоминаем: после смерти в 1518 году Мухаммед-Амина на его место – по просьбе, это стоит подчеркнуть, самих казанских татар присылается от великого князя хан Шах-Али (или чаще в источниках русифицированно Шигалей). Вместе с ним прибывает вооруженный отряд, в Казани на постоянно основе располагаются русские советники-дипломаты, которые и играют роль реальных руководителей – сам новый хан в момент восшествия на трон в 1519 достиг только возраста 14 лет. При том, что в целом в Казани была сильная прорусская партия, но бесцеремонность советников: посла Фёдора Карпова и воеводы Василия Юрьевича Поджогина раздражает в казанцах зарождающееся национальное чувство. В эти же годы усиливается в ханстве и влияние ислама (вернее, оно усиливается уже давно, но теперь количественные изменения начинают переходить в качественные). И всё же главное – не это. Как мы помним “прорусская” и “антирусская” партии в реальности имели экономическую основу – и если первая, партия мира, была партией обычной торговли, то вторая – всегда отражала интересы работорговцев, жаждущих войны для захвата живого товара. Важно отметить и то, что традиционные экономические (а значит и социально-политические) институты ханства разлагались – оно стремительно отходило от кочевой архаики, массы оседали на землю. При этом те, кто делал это успешно, склонны были ценить мир (и присоединялись к соответствующей партии), а те, кто не находил себе места, как правило желали не столько даже возвращения к кочевничеству (благо городская жизнь была куда комфортнее), но скорее мечтали о варианте, при котором им вовсе не нужно будет марать рук работой – настоящего лихого батыра кормит меч! И вот здесь – решающий фактор. У партии войны появился блистательный пример для подражания – Крым.

Крымское ханство – это действительно уникальный феномен: некогда Золотая орда, а после – т. н. Большая орда жили в первую очередь за счёт вполне традиционного кочевого скотоводства, Казань с каждым годом после основания всё больше и больше уходила в торговлю, “русские татары” – Касимовские, часть выступали в качестве своеобразных полунаёмников, а частью начали вполне по-крестьянски работать на земле. А Крым стал самым настоящим государством-разбойником. В истории вообще мало примером столь чистого и беспримесного паразитизма, когда грабёж соседей становится ключевым фактором экономики, без которой та просто не может существовать (и это отлично подтвердил XVIII век – как только Россия стала достаточно сильной, чтобы не только гарантировать себя от походов крымцев, но и требовать от них мира для тех территорий, которые остались в составе Речи Посполитой – и ханство сразу же стало стремительно скатываться и приходить в упадок – прямо из золотого века). Разве только какая-нибудь Тортуга, или Варварский берег Африки может похвастать чем-нибудь подобным. И то масштаб будет не тот.

Рынок рабов

Здесь нужно сказать пару слов по вопросу о численности армий – благо приводимые цифры уже ставились под сомнение. Первым пунктом будет идти следующий факт – в кочевом обществе за редчайшим исключением не существует армии как отдельного института – все мужчины соответствующего возраста и физических кондиций могут – и должны по требованию хана, или схода-курултая браться за оружие. Очень хорошо видно, что в том же классическом, изначальном обществе монголов вся структура социума построена на военный манер – об этом уже подробного говорилось в предыдущих частях. Исследователями в настоящее время принимается следующая пропорция – одна пятая часть от численности всей кочевой орды теоретически может участвовать в походах. Дополнительный фактор тут – это скорость. Можно успеть и совершить стремительный набег – 2-3 недели по времени – и скот в целом хорошо пропасти. Обычно, правда, всё же цифра была меньше, чем 1/5 – некоторое число здоровых мужчин, если на то не было крайней необходимости, оставляли со стадами во избежание их угона другими кочевниками.

Пункт второй – чем выше степень оседлости, тем меньше цифра в пропорции. Так те же казанцы имели уже сильно дифференцированное общество, которое было не в состоянии даже и временно выделить столько мужчин на войну. С другой стороны те, кто всё же туда отправлялся, оказывались более подготовленными и лучше снаряженными.
Пункт третий – а вот что касается Крыма, то здесь, особенно в более поздние эпохи, ситуация становится

просто-таки парадоксальной – та самая 1/5 достигается не в одном походе, где идёт борьба не на жизнь, а на смерть, и который кочевники себе могут позволить раз в 10-20 лет из-за риска потерь, а каждый год. И даже чаще – по нескольку раз в год! 2 и даже 3 крупных похода во главе с ханом за год – такое случалось, но и это не всё. Вот хан, взяв дань и пленных, заключает мир с Москвой, или с Литвой (позже Польшей) – не беда – теперь в поход пойдёт не от, а какой-нибудь мурза, про которого всегда можно будет соврать, что он самовольничал. А можно даже и не врать. В период ханства Крым не славится ни ремёслами, ни искусствами, выращивает очень мало сельхозпродуктов (да их и трудно было вырастить в Крыму до появления серьёзной агротехники, а главное в те годы там было очень туго с водой, тем более не распахивались открытые степи севернее Крыма), не особо славились даже лошадьми – и вообще частенько покупали их у тех же ногаев. Города в Крыму были маленькие и довольно невзрачные – та же Казань по сравнению с ними – это просто мегаполис. Даже в отношении торговли Крым при татарах так никогда и не вернул себе позиции одной из конечных точек Великого шелкового пути и важнейшего центра коммерции (как это было, например, при генуэзцах). Но зато по части продажи одного товара крымцам не было равных… Много сказано и написано, а в последние годы даже и снято про европейскую работорговлю, которая имела своей целью вывоз негров на американские плантации. Пересказывать нет смысла, важно только подчеркнуть, что этим бизнесом занималось одновременно множество стран: Португальцы, Голландцы, Англичане, а на самом деле вообще все, кому не лень.

Качующие ногаи

Потребности же всего консолидированного под властью Османской Порты Ближнего Востока за исключением небольшого числа всё тех же чернокожих рабов, ввозимых из Южного Судана и района Занзибара, был Крым. Половину из них составляли выходцы с Кавказа, половину – славяне. И тех, и других было очень много. Цифры, которые будут ниже, конечно, весьма приблизительны – даже для европейцев, а уж татары и вовсе не вели никакого учёта, но современные исследователи предполагают, что в Америку за всё время трансатлантической работорговли было переправлено 12,5 – 15 миллионов человек. Сейчас это даёт возможность т. н. афроамериканцам эксплуатировать комплекс исторической вины белых. Крымцы по последним данным за период существования ханства перекачали к Османам 3,5 – 5 миллионов рабов-славян из Руси-России, Литвы и Польши. По-видимому черкесов и других кавказцев было примерно столько же. Покончило, к слову, с этим бизнесом окончательно только присоединение Крыма к Российской империи.

Турецкий гарем

Ну а теперь – вновь про Казань. Крым ещё с конца XV века стал быстро богатеть. И так же с конца XV века плотно сотрудничать с османами, которые через некоторое время станут играть для него роль не только экономического партнёра, но и силовой “крыши”. Вообще османы тогда были на коне, они взяли в 1453 году Константинополь, они напирали и в Европе и в Азии. А в 1517 году произошло важнейшее событие для любого мусульманина – с покорением османами Мамлюкского султаната в Египте султаны Порты приняли на себя титул халифа правоверных, т. е. стали верховными авторитетами во всём исламском мире. Можно было, конечно, этот титул и не признавать, как, например, в Персии, но всё равно даже в далёкой Казани это событие не могло не отозваться. Авторитет османов рос – а с ними и тех, кто на них ориентировался. Впрочем, в начале XVI века более важными были всё же ещё татарские, а не исламские традиции. Более важным для Казани событием был разгром Большой орды 1502 года, после которого крымские Гиреи стали претендовать на всю полноту золотоордынского наследия – такую, какой у самой Большой орды последних лет существования и не было. И непрерывно росшие силы Крыма были тому хорошим подспорьем. На этом пути роста стартовал конфликт Крыма и Московского княжества. Если при Иване III Гиреи были почти союзниками – насколько может быть союзником степной волк, так как вели активные действия против ВКЛ, то теперь стало иначе.

Очередная война Великого Княжества Литовского и Великого Княжества Московского, на излёте которой и ударили татары. Основные бои — вокруг Смоленска и Орши

Одной Литвы ханам стало мало. Они начали приходить к своей в дальнейшем излюбленной системе: дань или набег. Иногда, впрочем, было и то, и другое. Так недавно освободившиеся от Ига, мы вновь оказывались должны платить татарам. Понятно, что добровольно на это Москва идти не собиралась. В конечном счете, всё упиралось в следующий вопрос – что дороже – создавать систему защиты от совершенно непредсказуемых татар и держать в состоянии постоянной мобилизации всё государство, или же всё же договариваться и идти унижено в кабалу? Ответ зависел от протяжённости потенциально атакуемой границы. Какие-то дороги можно было перекрыть засеками, можно было расставить дозорных, можно было предпринять довольно много всего – но вот все рубежи уже тогда весьма большого государства одновременно перекрывать было нереально. А потому вопрос о мире на восточной границе/вассалитете Казани становился особенно важным. Понимали это и Гиреи. Они после 1502 года неуклонно пытались подмять под себя всё бывшее татарское наследие. В этом смысле у них, конечно, было много врагов – и, в том числе, другие ханские роды, которые не желали поступаться властью, а главное считали себя в принципе ничем не хуже Гиреев. И одним из таких родов, настроенных очень резко по отношению к крымцам, был род, ведущий своё происхождение от правителей уничтоженной в 1502 Большой орды, в частности от хана Кучук-Мухаммеда, сыном которого стал Шейх-Аулияр, а внуком… тот самый Шигалей – Шах-Али. Да-да, потомки главного осколка Золотой орды благополучно пошли на службу к Великому князю Московскому – во всё тот же Касимов. Так что между новым ханом Казани и крымскими Гиреями была прямая родовая ненависть. А молодой и неопытный Шах-Али не считал нужным её скрывать. В итоге и без того бывшая зоной стратегических интересов для Крыма Казань и вовсе оказалась просто наводнена агентами Гиреев, координировавшими и направлявшими работорговую партию. Все приведённые выше факторы – ну и кое-какие субъективные, вроде того, что хан имел безобразное и слабое телосложение, он был человеком с выдающимся брюхом, с редкой бородой и почти женским лицом, привели к стремительному составлению заговора, во главе которого стоял оглан Сиди.. Нашёлся и формальный повод в смысле династических прав и законности: оппозиционные казанские мурзы считали законным наследником казанского престола крымского царевича Сахиб Гирея, сводного брата прежних ханов Мухаммед-Эмина и Абдул-Латифа. Оглан Сиди во главе посольства прибыл в Крым и передал царевичу Сахиб Гирею приглашение занять казанский трон, выступив против Шах-Али и русских. Крымский хан Мехмед I Гирей согласился на отправку своего брата Сахиб Герая в Казань. В апреле 1521 года крымский царевич Сахиб Гирей с ничтожным отрядом в 300 человек, совершив головокружительный по дистанции, скорости и рискованности переход прибыл к Казани. Ну да, главную роль, конечно, сыграли не эти 300 всадников — в столице ханства вспыхнуло восстание, подготовленное «князями кромольниками».

Кадир Догулу в роли Мехмета Гирея в сериале «Великолепный век». Был близок всего к установлению нового Ига над Русью.

Небольшой русский отряд, стоявший в Казани, был внезапно предательски атакован и перебит. Московский посланник В. Ю. Поджогин и русские купцы были ограблены и арестованы. Сахиб Гирей вступил в Казань и занял ханский престол. Прежний хан Шах-Али с гаремом и небольшим количеством слуг при этом не был казнён, или арестован, но с позором изгнан (очень возможно, что это было сознательной провокацией хитрых Гиреев). Шах-Али бежал в московские земли, в мае 1521 года он прибыл в Москву, где великий князь Василий III Иванович устроил ему торжественную встречу – Москва явно рассчитывала вернуть власть опальному хану – и, очевидно, предполагала действовать так же, как и раньше – силовым методом. Прежде это давало результат. Но теперь положение изменилось, а Василий, не обладавший политической прозорливостью Ивана III, не заметил этого. Принятие с почестями Шаха-Али стало формальным поводом для агрессии Сахиб Гирея, который незамедлительно вступил в контакт (а на самом деле, очевидно, изначально его поддерживал) со своими крымскими родичами. Он договорился о совместном походе на Русь со своим старшим братом и союзником, крымским ханом Мехмед Гиреем. И вот в июле-августе 1521 года состоялся большой татарский поход на Русское государство – самый большой и самый страшный со времён удара Тохтамыша, а может даже и более ранних, эпохи наибольшего ордынского могущества. При этом Русь ещё и воевала с Литвой – страна оказалась практически в полном кольце врагов, причём очень опасных. Огромной удачей было то, что война шла уже не первый год и с 1512 – момента её начала, Москва уже успела одержать много побед (в том числе овладеть Смоленском), в целом её выиграв. Кроме того в 1521 ВКЛ оказалась в состоянии военного конфликта ещё и с Ливонским орденом. Иначе под вопросом было бы вообще само существование Великого княжества Московского.

Василий III

Но и так всё вышло более чем серьёзно. Поход изначально планировался с самыми широкими целями и невиданным до того масштабом. О нём узнал даже султан Сулейман I и… потребовал его запретить. Он не желал до поры портить отношения с Русью (а ещё очень возможно не хотел чрезмерного усиления татар, не желавших превращаться в простых вассалов). Пожелания самого халифа, впрочем, было отвергнуто – Крыму ещё было далеко до полного политического подчинения. Да и слишком много было вложено, слишком велики были ставки – судя по всему, Гиреи готовились к чему-то подобному уже давно. Генеральная задача – восстановление татарского Ига, благо они рухнуло всего то 41 год назад.

Первым начал главный, крымский Гирей – с огромным войском до 100 000 численностью (самая минимальная оценка – 30 000 – 35 000 человек – это только воины самого хана) он отправился на север. Василий III не ждал удара, да ещё и такого быстрого и масштабного. Парадоксальным образом армия в целом была малобоеготова – хоть и шла война с Литвой, но все уже знали, что вот-вот будет заключен мир, а войска нуждались в отдыхе. Да и сама ВКЛ была явно истощена – действительно литовцы даже очень многообещающему для них походу крымцев смогли выделить в помощь только 200 человек и 2 пушки – скорее символ участия, чем реальную помощь. Кое-какой опыт отражения ударов с юга уже был – крымцы предприняли пробную атаку ещё в 1517. Основные силы расположились на тульском направлении. В районе Серпухова расположились полки под командованием 8 воевод и 9 голов и двор князя Андрея Ивановича с 1 воеводой. Другая группа войск под командованием 3 воевод дислоцировалась в районе Каширы, третья, под командованием 5 воевод и 6 голов — в районе Тарусы. Группировка под командованием 6 воевод и 3 голов была развёрнута по Угре, к ней присоединился двор князя Юрия Ивановича с 2 воеводами. В Коломне был размещён гарнизон под командованием двух воевод. По оценке В. В. Пенского, численность русских войск на центральном направлении составляла около 6000 детей боярских, вместе с их людьми и пищальниками — около 15 тысяч, не считая кошевых. Общая численность на центральном и юго-западном направлении — до 20—25 тысяч человек, из них до 9 тысяч детей боярских. Сопоставимые силы были на Западе – против Литвы. А вот востоку не оставалось уже практически ничего.

Сахиб Гирей действовал стремительно – он двигался на соединение с братом – и точкой рандеву была назначена Москва. По пути он с лёту разоряет Нижний Новгород, который был камнем преткновения для большинства атак казанцев до него. Гиреи – во всяком случае на этом историческом этапе, вообще всегда действуют решительно до наглости – а именно этого, возможно, казанцам и не доставало. Следом были разорены окрестности Владимира, но надолго у города хан не останавливается – у него есть более важная цель – так что сейчас может подождать даже грабёж. В это самое время крымские войска 28 июля 1521 года подошли к Оке близ Коломны и переправились через неё. В Коломне находился небольшой гарнизон, который не смог оказать сопротивления. С большим опозданием подоспели русские войска под командованием молодого и неопытного воеводы Д. Ф. Бельского, с которым был брат государя Андрей. Они, не прислушавшись к советам опытных воевод, в результате чего московские полки были разбиты, вероятно, поодиночке, значительно превосходящим по численности противником. Русское войско понесло тяжёлые потери, в том числе погибли воеводы Иван Андреевич Шереметьев, Владимир Михайлович Карамышев-Курбский, Яков и Юрий Михайловичи Замятнины, в плен попал Фёдор Васильевич Лопата-Оболенский. После битвы московские войска отошли в города, а крымские стали разорять окрестности Коломны. И вот тут к ним и присоединились казанцы Сахиб-Гирея. Братья готовились двинуться к Москве – и сил чтобы остановить эту победоносную, грозную и мобильную орду у великого князя просто не было. Василий III поехал в Волок собирать полки, а оборону доверил Петру Ибрагимовичу и боярам. Совместное татарское войско подошло к окрестностям Москвы ровно 1 августа, ставка Мехмеда Гирея находилась в 60 верстах от неё. Тем временем «Татары под Москвой повоевали, и монастырь Николы-Чудотворца на Угреши и великого князя село любимое Остров сожгли, а иные татары и в Воробьёве, в великого князя селе, были, и мёд на погребах великого князя пили, и многие сёла князей и бояр около Москвы пожгли, а людей пленили», а также «много сёл и деревень пожгли, и коширской посад пожгли. И людей много и скоту в полон поведошя безчислено».

Архитектурный ансамбль Николо-Угрешского монастыря в наши дни

Бояре, видя полное военное преимущество врага, разорение земли, а главное, оставшись без государя, начали переговоры. Братья Гиреи потребовали страшного: не просто какой-то единовременной выплаты, а чтобы Василий III признал себя данником Крымского ханства безверменно – т. е. нового Ига. И… бояре решили пойти на этот шаг — в Кремле был недостаток пороха и сильная теснота от беженцев – благо татарские разъезды рыскали повсюду, массово пленяя людей для продажи. Объективно татары могли попросту сжечь Москву в случае отказа. Так что бояре не только согласились, но и выдали хану соответствующую грамоту. Только после этого татарское войско отошло к Рязани. Это было унижение, это был разгром, это была катастрофа. Всё будущее Руси повисло на тонком волосе.
Вполне возможно, что всё будущее России решилось благодаря хитрости и таланту одного человека – рязанского воеводы – окольничего Хабара Симского. Итак, крымцы и казанцы подошли к городу, но им не отворили ворот. В составе татарского войска, как уже было сказано, находился небольшой литовский отряд, а в нём – многократный предатель и коварный хитрец Евстафий Дашкович, который ещё при Иване III отъехал из Литвы в Москву, при Василии опять убежал в Литву и теперь с днепровскими казаками находился в крымском стане.

Дашковичу хотелось взять Рязань хитростью; для этого он предложил её жителям выкупать пленных, чтобы, уловив случай, вместе с покупателями пробраться в городские ворота, блокировать их – ну а дальше, как говорится, дело техники – татары стремительной лавной ворвались бы в город. Завязались переговоры, но дело шло медленно. Со своей стороны ханы Гиреи для вернейшего успеха в предприятии хотели заманить к себе воеводу Хабара, да и вообще полагали, что они уже победили. Братья послали ему, как холопу своего данника – великого князя, приказ явиться к себе в стан, но Хабар велел отвечать, что он еще не знает, в самом ли деле Василий обязался быть данником и подручником хана. Под этим предлогом воевода просил, чтоб ему дали главное доказательство — грамоту, написанную в Москве. Ханы согласились. В это самое время упорный Дашкович, не оставляя своего намерения, все более и более приближался к Рязани; он дал нарочно некоторым пленникам возможность убежать из стана в город; толпы татар погнались за беглецами и требовали их выдачи; рязанцы выдали пленных, но, несмотря на то, толпы татар сгущались все более и более под стенами города, как вдруг раздался залп из городских пушек, которыми распоряжался немец Иоган Иордан. Артиллерийский удар вблизи, возможно картечный, возымел действие — татары рассеялись в ужасе; ханы послали требовать выдачи Иордана, но Хабар отвергнул это требование. Теперь он уже не боялся и говорил если не с позиции силы, то уверенно и смело. Мехмед-Гирей, так и не сумел взять Рязани. Припасы татар заканчивались, Русь под водительством Василия III из последних сил собрала рати, литовцы оказали чуть более, чем нулевую помощь, а в добавок ко всему на территории не столь уж давно покорённой Большой орды начались подозрительные и опасные движения. И вот Мехмед Гирей ушел и оставил в руках Хабара грамоту, содержавшую в себе обязательство великого князя платить ему дань. Чудовищный позор был смыт. Новое Иго ни фактически, ни юридически не состоялось.

Казанцы тоже стали возвращаться – попутно грабя всё на своём пути. Отдельные отряды казанских татар проникали далеко на север, до бассейна реки Сухоны. «Приходили татары в Жегово и в Нойсу и Шартаново, и на Тотьму, и до Сухоны доходили. Во единой волости Тотьме в полон взяли и иссекли шесть с половиной тысяч христиан». Большой поход не принёс татарам решающего успеха, не сломил Русь, но тяжко нагнул. Татары пришли и ушил в целом победителями. Осенью 1522 года казанский хан Сахиб Герай организовал новые набеги на восточные русские земли – и снова никто не мог его не только остановить, но даже и задержать. И всё же основа силы ханов была в Крыму, а не в Казани. Да и в целом ситуация не могла продолжаться так действительно долго. В 1521 Москва заключает мир с Литвой (которая тоже боится излишне сильный татар), концентрируясь на главной проблеме. Что было дальше, каков был второй этап войны – об этом в следующей части.

Вологодский кремль, XVII век

Предыдущие части: Часть I, Часть II, Часть III, Часть IV, Часть V

Источник