EN
Мир на пороге холодной войны 2.0
США вероятно вступают во вторую холодную войну, на этот раз с Китаем. Таково впечатление от американо-китайского саммита в Анкоридже в этом месяце, на котором обе стороны ясно дали понять, что у них есть не только противоречащие интересы, но и несовместимые ценности.
Госсекретарь Энтони Блинкен прямо обвинил Китай в угрозе «основанному на правилах порядку, который поддерживает глобальную стабильность». Ян Цзечи, его китайский коллега, ответил, что США должны «прекратить продвигать свою собственную демократию в остальном мире».
Через несколько дней Китай и Иран подписали 25-летний стратегический пакт на 400 миллиардов долларов, включающий положения о совместной разработке оружия и обмене разведданными. Трудно придумать более явный вызов возглавляемому США миропорядку чем этот.
Как пишет The New York Times в первой холодной войне США выиграли благодаря коммунизму, потому что он обременял российское государство неработающей и непопулярной экономической системой, которая не могла угнаться за своими конкурентами на свободном рынке. «Они делают вид, что платят, а мы делаем вид, что работаем» — эта образцовая русская шутка о трудовой жизни в рабочем раю — очень хорошо объясняет, почему режим с десятками тысяч ядерных боеголовок просто исчерпал себя.
В противостоянии с Китаем NYT рекомендует обратить внимание на три внутренних фактора которые помогут обрушить Китай:
1) Первый — это национализм. С тех пор как китайские лидеры отказались от ортодоксального марксизма, национализм стал одним из двух столпов легитимности режима (другой — растущий уровень жизни). Национализм объясняет агрессивность Пекина, когда речь заходит о его морских и территориальных претензиях к соседям, о его массированном наращивании вооружений, о его нарастающих угрозах Тайваню и о его привычке злоупотреблять гостеприимством даже в странах, которые он пытается расположить к себе.
Но национализм может подтолкнуть окружающие страны от КНР в объятия Вашингтона и стать препятствием на пути реализации проекта «Шелкового пути». Кроме того, национализм может стать причиной вооруженных конфликтов с соседями, такими как Индия и Япония, что может обрушить Pax Sinica («Китайский мир») и похоронить перспективы на глобальное доминирование Китая.
2) Вторая — политика культа личности. Си Цзиньпин консолидировал власть, как ни один другой лидер со времен Мао Цзэдуна. В некотором смысле это сделало китайский авторитаризм более эффективным, что может показаться завидным по сравнению с беспорядочным управлением Запада перед лицом такого кризиса, как коронавирус.
Но Си не может преодолеть врожденные слабости сверхцентрализованной власти. Чем больше власти у одного человека, тем более уязвим весь режим к его ошибочным решениям. Чем больше он пытается проецировать образ непобедимости, тем больше вероятность того, что он отгородится от неприятной, но необходимой информации. И чем больше он отсекает внутренние каналы инакомыслия, тем больше разжигает именно то идеологическое и политическое разочарование, которое стремится подавить. Си создает тех самых критиков и врагов, которые когда-нибудь могут погубить режим.
3) Наконец, в Китае постоянно расширяется кампания по регулированию, контролю и самоконтролю. Китайские лидеры (включая якобы более либеральных) всегда были жестоки в своем подавлении духовных и религиозных движений, — будь то Фалуньгун, ислам, тибетский буддизм или независимые христианские церкви, — потому что религия культивирует моральную совесть, свободную от политического контроля.
Но моральная совесть — это не то, что какое-либо правительство в истории было способно подчинить, вот почему Запад был мудр, когда принял принцип религиозной свободы. И Джо Байден должен подчеркивать это существенное различие с Си при каждом удобном случае, в том числе приглашая Далай-ламу в Белый дом, а также других китайских религиозных лидеров.
Ничто из этого не означает, что сдерживание Пекина не потребует также активного создания альянсов, оказания экономического давления и сохранения мощного военного сдерживания. Но когда мы представляем себе, как мы могли бы довести вторую холодную войну до мирного конца, это помогает поразмышлять над тем, как режим Китая мог бы сам помочь себе в собственной гибели.