EN
The National Interest: Между Россией и Саудовской Аравией нарастает конфронтация
У Москвы и Эр-Рияда — несовместимые цели, от энергетики до экстремизма.
Ближний Восток сегодня является одним из трех регионов, которые будут определять мировую политику в предстоящие годы.
Остальные два — Европа с проблемами Евросоюза и Восточная Азия с усиливающимися китайскими амбициями — оказывают второстепенное и более продолжительное воздействие на международные отношения, а вот Ближний Восток стал ареной жестокой борьбы, изощренной дипломатии и нескончаемого потока событий глобального значения.
Насколько бы осторожно и осмотрительно ни действовали там региональные игроки и мировые державы, непредвиденные события могут в любой момент полностью поменять стратегическую картину. Огромнейшее значение в настоящий момент имеют отношения между Россией и Саудовской Аравией, которые создают крайне важную динамику. В последние три-пять лет накапливается потенциал полномасштабной конфронтации между двумя странами, и это противоборство способно оказать существенное влияние на целый ряд областей международных отношений.
У нынешней напряженности между Москвой и Эр-Риядом есть два измерения. Во-первых, позиции России и Саудовской Аравии расходятся по основополагающим аспектам глобальных энергетических отношений, а во-вторых, по вопросам борьбы с терроризмом. У обоих измерений имеются факторы, которые затрудняют понимание этих расхождений.
В дискуссиях на тему глобальной энергетики ОПЕК превратилась в отвлекающий фактор. Подавляющее большинство аналитиков указывает на то, что ярчайшим проявлением сегодняшних разногласий между Россией и Саудовской Аравией в вопросе управления глобальными нефтяными рынками стал срыв апрельских переговоров в Дохе. Согласно их аргументации, Россия стремится к координации процесса заморозки нефтедобычи с ОПЕК, но Саудовская Аравия в этом не заинтересована. А ОПЕК не может действовать из-за соперничества между Саудовской Аравией и Ираном. В действительности разница в подходах Москвы и Эр-Рияда к глобальному рынку нефти гораздо глубже, чем паралич на переговорах ОПЕК.
Тщательный анализ российской энергетической политики, и особенно позиций Москвы в вопросах глобальной энергетической безопасности, рисует весьма наглядную картину. Действительно, России очень хочется, чтобы глобальные рынки энергоресурсов, включая нефтяные, работали ровно и спокойно, и чтобы обеспечивалась безопасность как спроса, так и предложения. В официальных российских документах можно найти детально разработанную концепцию глобальной энергетической безопасности, которая подтверждает заинтересованность России в механизме стабильных международных энергетических отношений. Такая концепция не исключает односторонние действия в ущерб интересам других участников глобального энергетического рынка. Причина проста: Россия не проповедует всеобщую дружбу и гуманное сосуществование, а рационально подчеркивает то, что производители и потребители на этом рынке нуждаются в развитии взаимного сотрудничества, так как агрессивные действия без учета интересов других равноценны бросанию камней в стеклянном доме мировой энергетической системы.
В то же время, Саудовскую Аравию сегодня по всей видимости больше интересует улучшение позиций на рынке с одновременной реализацией программы Saudi Vision 2030, нацеленной на ликвидацию зависимости страны от нефти.
В этом плане полуживая ОПЕК является той площадкой, на которой разворачивается столкновение концепций России и Саудовской Аравии. В национальной политике энергетической безопасности России смешаны элементы энергетической безопасности как потребителей, так и производителей, и имеется значительный дополнительный потенциал для транзита энергоресурсов. Завися от мировых энергетических рынков, которые влияют на ее экономическое развитие, Москва последние десять лет настаивает на проведении диалога между производителями энергоресурсов и их потребителями, а также между самими производителями. Цель этого диалога она видит в наращивании функциональных возможностей мировых энергетических рынков. В этом десятилетии в основном по инициативе России был создан Форум стран-экспортеров газа, который стал примером успешной международной энергетической организации, фундаментально отличающейся от ОПЕК. ОПЕК создавалась как картель, который отстаивает интересы экспортеров, противопоставляя их интересам импортеров, в то время как ФСЭГ — это отраслевая организация, цель которой повышение эффективности мировой газодобычи посредством диалога между специалистами. Очень трудно утверждать, что такое повышение эффективности противоречит интересам потребителей.
Эр-Рияд предпочитает иной путь. ОПЕК, на протяжении десятилетий являющуюся по сути дела приложением к саудовской нефтедобывающей отрасли, сделали козлом отпущения и бросили на произвол судьбы, а Саудовская Аравия продолжает качать нефть с намерением сокрушить всех своих конкурентов. Говоря о заместителе наследного принца Мухаммаде ибн Салмане, который является сыном и доверенным лицом короля, а также творцом нынешней политики, журнал Bloomberg Businessweek отмечает: «Возможный будущий король Саудовской Аравии говорит, что ему все равно, вырастут или упадут нефтяные цены. Если они вырастут, будет больше денег для инвестиций в другие отрасли, кроме нефти. Если они упадут, Саудовская Аравия, будучи самой низкозатратной нефтедобывающей страной, может осуществить экспансию на быстро растущем азиатском рынке. Заместитель наследного принца по сути дела отрекается от многолетней саудовской доктрины, в которой Эр-Рияд выступает в роли лидера ОПЕК».
Саудовцы делают смелую ставку, но важно помнить, что вопрос о такой политике еще не решен. Король Салман и заместитель наследного принца Мухаммад ибн Салман могут принимать какие угодно решения, но возникает устойчивое впечатление, что некоторые основополагающие положения Saudi Vision 2030 очень рискованны. Здесь есть масса вопросов. Хватит ли королевству денег (даже после частичной приватизации Aramco), чтобы расплатиться по всем своим счетам — ведь это самым драматическим образом увеличит расходы на переходный этап? Хватит ли ему тех 14 лет, что остаются до 2030 года, чтобы подготовить трудовые ресурсы к новой экономике, которая предположительно будет свободна от нефтезависимости? Удастся ли ему изменить умонастроения саудовского населения, в том числе, многочисленных членов королевской семьи? Возможны ли будут такие реформы в условиях тех социальных, культурных и религиозных рамок, которые существуют в Саудовской Аравии? Заместитель наследного принца Мухаммад любит сравнивать себя со Стивом Джобсом, Марком Цукербергом и Биллом Гейтсом. Но все эти люди добились успеха не в Саудовской Аравии, где женщинам до сих пор не разрешают садиться за руль, и где есть другие, гораздо более сложные проблемы.
Для понимания второго измерения расхождений между Россией и Саудовской Аравией также важна роль ислама в этой стране. Если проблемы ОПЕК отодвигают на второй план существенные различия между энергетической политикой русских и саудовцев, то сирийский кризис является таким же отвлекающим фактором при анализе расхождений Москвы и Эр-Рияда в вопросах борьбы с терроризмом. Говорить о том, что Россия защищает «своего человека в Сирии» Башара аль-Асада, а Саудовская Аравия поддерживает борьбу оппозиции за свободу, было бы дезориентирующим упрощением.
Начнем с очевидного. Необходимо подчеркнуть, что среди многочисленных группировок, борющихся против режима Асада, исламистские являются самыми сильными, а «Исламское государство»* пользуется исключительно дурной славой. Но хотя ИГИЛ из-за своих глобальных притязаний и смертоносных действий в мировом масштабе стал врагом всей планеты после первоначальных побед в Ираке и Сирии, другие исламистские формирования могут составить конкуренцию «Исламскому государству» в религиозном рвении и жестокости. Возникает вопрос: прекратят ли эти группировки воевать, если одержат верх в Сирии? Или это просто соперничество террористов — ИГИЛ сегодня является самым грозным, а его конкуренты стремятся «превзойти» эту организацию в Сирии и других местах?
Далее, при анализе разницы подходов к контртерроризму между Москвой и Эр-Риядом следует обратить внимание на то, что саудовская поддержка джихадистских группировок в Сирии уже давно не является секретом. Сегодня даже возникает впечатление, что Саудовская Аравия и Турция, согласно некоторым оценкам, пытаются сплотить джихадистские формирования в Сирии под единым командованием и под названием «Джейш аль-Фатх»* (Армия завоевания). Кстати, лидер «Аль-Каиды»* Айман аз-Завахири также призывает к такому объединению.
И последнее — по очереди, но не по значимости. При анализе разницы подходов Москвы и Эр-Рияда к борьбе с террористическими группировками следует учитывать то обстоятельство, что в Саудовской Аравии господствует ваххабитское направление ислама, и что ваххабитские проповедники сотрудничают с российскими террористическими группировками на Северном Кавказе и особенно в Дагестане. Это помогает понять, почему Москва так обеспокоена происходящим в Сирии, и почему ее тревожит та поддержка, которую саудовцы оказывают различным радикальным группировкам.
Наряду с решением глобальных энергетических проблем Россия предлагает наладить широкое международное сотрудничество в борьбе с джихадистами в Сирии и других странах. Например, она призывает Соединенные Штаты начать совместные удары по «Джебхат ан-Нусре»* на сирийской территории. Пока Вашингтон отказывается от такого сотрудничества вопреки тому, что Америка еще в 2012 году причислила «Джебхат ан-Нусру» к террористическим организациям, а американские войска наносят по ней свои собственные удары. Саудовская Аравия, якобы являющаяся партнером и союзником Америки, в 2014 году тоже занесла «Джебхат ан-Нусру» в список террористических группировок, однако этот фронт, который часто называют «Аль-Каидой в Сирии», входит в состав коалиции «Джейш аль-Фатх». Отношения саудовцев с силами джихадистов вызывают тревогу у многих иностранных обозревателей и усиливают подозрения России в отношении саудовской политики. Понятно, что между двумя странами имеются разногласия в представлениях о том, что такое радикальный и опасный исламизм.
В условиях, когда мир все больше беспокоят вопросы глобальной энергетической безопасности и радикального ислама, разница в подходах России и Саудовской Аравии к этим проблемам будет создавать резонанс, выходящий за рамки двусторонних отношений. Хотя эти страны старательно избегают открытой конфронтации и враждебной риторики, несовместимость их целей на рынках энергоресурсов и в ближневосточной политике уже очевидна. Будущее покажет, как это соперничество повлияет на международные отношения.
*Организации признаны террористическими и запрещены в России
Николай Пахомов, The National Interest (США)