Stratfor: подводные течения Турецкой политики приведшие к перевороту

Реформаторы из команды премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана были не в ладах с движением Гюлена, представляющего собой религиозное братство с богатой историей.

Турецкий пролив Босфор длиной 31 километр рассекает надвое древнюю Византию, ныне носящую название Стамбул, и является весьма поучительной метафорой громких турецких скандалов.

Поверхностные течения этого самого оживленного пролива в мире идут с севера на юг, из Черного моря в Средиземное. Но есть и невидимое, подводное течение, идущее с юга на север, которое вопреки всякой логике несет воды из Средиземного моря обратно в Черное, откуда они пришли. По словам геологов, Черное море это «меромиктическое» озеро, 90% объема которого лишено кислорода, и является малосоленым. В отличие от него, Средиземное море очень соленое. Результатом этого является  сложная гидрология, о которой стало известно лишь в 1935 году. Течения и встречные течения по сей день озадачивают ученых.

То же самое можно сказать и о турецкой политике. То, что мы видим на поверхности, скрывает под собой сложное взаимодействие течений, находящихся внизу. Внешне Турция это современное государство с политической системой и партиями, которые легко можно принять за европейские или североамериканские.

Ослабить военных

Согласно этой точке зрения, Партия справедливости и развития (ПСР) во главе с премьер-министром Реджепом Тайипом Эрдоганом стала организацией реформаторов, сумевшей вырвать клыки своенравным военным, организовавшим три переворота в период с 1960 по 1980 годы, и построить в стране крепкую демократию. ПСР пришла к власти в 2002 году, пообещав развивать свободу, покончить с бедностью и положить конец коррупции. До последнего времени многие на Западе расхваливали Турцию и ПСР как пример для Ближнего Востока и исламского мира.

Опять же, согласно такой точке зрения, ПСР, пришедшая к власти как коалиция исламистов и либералов, в последнее время вступила в конфликт с движением Гюлена, представляющим собой влиятельное религиозное братство, которое благодаря своей глобальной сети СМИ, школ и коммерческих предприятий стало серьезным игроком в турецкой политике. Его возглавляет проповедник по имени Фетхуллах Гюлен, уехавший в добровольную ссылку и живущий в Пенсильвании.

Людей начали в массовом порядке подвергать арестам, им стали предъявлять обвинения. А министрам ПСР начали угрожать судебными обвинениями в коррупции. В ходе обыска в доме у президента крупнейшего государственного банка нашли 4,5 миллиона долларов. Сцена ареста сына министра внутренних дел  приковала внимание всех турецких телезрителей.

Во главе этой драмы оказались связанные с движением Гюлена прокуроры. Тот факт, что движение и его сторонников из полиции и судебной системы считают главными фигурантами судебных дел «Эргенекон» и «Кувалда», в результате которых удалось заткнуть рты многим критикам ПСР, а сотни офицеров бросить за решетку, включая экс-главу турецкого генштаба, подтверждает точку зрения о видимом течении в турецкой политике. То, что реакцией правительства стало отстранение главного прокурора и героя ПСР, стало кульминационным пунктом в этой общепринятой повествовательной линии.

Смена альянсов

Но внутри сложной политической гидрологии Турции течет нечто более глубокое. Дело в том, что Турция не современное государство. Скорее, это сколлапсировавшая звезда империи. Она наследница больших и малых династий, которые вплетали Османскую империю в ткань непостоянных  альянсов между территориями, известными как «миллеты». В свою очередь, завоевавшая в 1453 году Византию Османская империя не заменила свою предшественницу, а включила ее в свой состав и стала ей подражать. Неудивительно, что турецкая политика остается сложной и запутанной, как в Византии.

Можно сказать, что в основе динамики Османской империи лежала нескончаемая борьба между центром в Стамбуле и периферией, доходившей в зените славы османов до Будапешта на западе и до Аравийского моря на востоке, а также охватывавшей все Черное море вплоть до России и Кавказа. Эти центробежные силы со временем разорвали империю на части, что привело к созданию в 1923 году сегодняшней Турецкой Республики.

Светская республика пришла на смену теократической монархии, однако старые привычки и рефлексы остались.

Капитализм как чуждая идея

Одна из давних традиций Турции это система создания состояний за счет мздоимства и ренты, которая противоречит концепциям западного капитализма. Инновации и предпринимательство были и остаются едва ли не чуждыми идеями. Их место занимали близкие отношения между бизнесом и властью, из-за чего их было трудно различить. Государственные предприятия преобладали в стране на всем протяжении 20-го столетия, поскольку огромные частные состояния создавались за счет государственной щедрости, связей и высоких тарифных барьеров. Центр власти, переместившийся в новую столицу Анкару, верховенствовал во всем, и непреложным правилом был жесткий централизованный контроль под опекой военных.

До конца 1940-х годов в стране не допускалась деятельность политических партий, кроме Республиканской народной партии, которая провозгласила Турецкую Республику. Когда они появились на сцене, их цвета и оттенки были в значительной степени сродни удельным княжествам или старым миллетам. Они функционируют как системы покровительства, разбирая межфракционные споры и управляя альянсами влиятельных семей с государством.

Первые многопартийные выборы состоялись в 1950 году. Победу на них одержала Демократическая партия, пользовавшаяся поддержкой периферии и сельского центра. Это стало сигналом о возврате к фундаментализму и напряженности. Ее лидер Аднан Мендерес (Adnan Menderes), которого Эрдоган считает своим наставником, бросил вызов власти центра и системе протекции, которую центр поддерживал и укреплял. В результате в 1960 году произошел переворот. Мендереса повесили. Его виселица, сооруженная рядом со зданием импровизированного военного трибунала во время процесса, очень многое говорит о презумпции невиновности в Турции и о независимости судебной системы даже в наши дни.

Богатым семьям разрешили и дальше накапливать огромные состояния. Такие конгломераты как Eczacibasi, Koc, Sabanci и Dogan — это фамилии самых состоятельных семейных кланов. Они заменили, а в некоторых случаях в открытую захватили активы бывших коммерческих и послушных власти османских классов, а немусульманские меньшинства сегодня в основном  уехали.

Политические драмы

Идеологическое насилие, холодная война и сепаратистские позывы турецких курдов стали неотъемлемой частью великих политических драм Турции в 1960-е, 1970-е и 1980-е годы. Но всякий раз, когда правительство уходило слишком далеко в сторону от центристской линии, в дело вступали военные. Перевороты в стране происходили в 1971 и 1980 годах, и всякий раз политические классы получали разрешение вернуться лишь после определенного карательного срока.

Скачки между этими полюсами создавали другие, менее влиятельные коммерческие династии, так как каждая партия, придя к власти, стремилась закрепить собственные завоевания за счет нового состоятельного класса своих сторонников, который создавался посредством предоставления этим людям доступа к кредитам государственных банков, государственным тендерам и прочим привилегиям.

Когда в 1980-е годы произошел подъем глобализованной торговли и пали пошлины, к власти пришла очередная новая партия и правительство во главе с покойным Тургутом Озалом (Turgut Ozal). Партия Отечества породила очередную волну самоутверждения Турции и экономический подъем в центре страны. Это придало смелости так называемым «анатолийским тиграм», представляющим собой новую породу консервативной буржуазии, чье богатство стало результатом перехода Турции на позиции глобализации в текстильной, цементной промышленности, в производстве мебели и строительстве. Начались новые, хотя и менее крупные столкновения между центром и периферией, включая «постмодернистский переворот» в 1996 году, когда военные тихо отстранили первое исламистское правительство Турции от власти. И опять старая гвардия укрепила свои позиции.

Но в конечном итоге этот новейший класс проложил путь Эрдогану, который добился успеха в 2002 году. Он также способствовал подъему движения гюленистов, которое черпало и продолжает черпать свои силы у такой же, хотя и более узкой базы поддержки.

Первое правительство Партии свободы и справедливости стало своего рода коалицией в составе исламистов, уставших от экономического непостоянства власти светских консерваторов, бравших пример с бурно развивавшегося в то время Евросоюза либералов и, конечно, гюленистов.

Надежды на ЕС

Экономика страны развивалась, и в 2004 году Турция под руководством ПСР начала переговоры о вступлении в Евросоюз. Такое стремление присоединиться к ЕС скрывало многочисленные различия между центром и периферией, а наплыв портфельных и прямых иностранных инвестиций смазывал традиционные шестеренки протекционистского механизма. Но оно также обнажило новые трещины, возникшие в отношениях старой и новой правящей элиты — ведь объемы прямых иностранных инвестиций в некоторые годы превышали весь объем зарубежных капиталовложений в Турцию со времен основания республики и  до 2000 года.

Огромное стремление к вступлению в ЕС и экономический рост во многом помогли начать наступление на военных, и пользуясь помощью и поддержкой самых разных сил, ПСР ограничила власть генералов, а оказавших сопротивление бросила за решетку. Конечно, в судах судили и за реальные преступления, однако связанные с глубинными течениями скрытые мотивы присутствовали и здесь.

Но ПСР в своем наступлении на старую гвардию не ограничилась военными. Ее союзники по сути дела захватили и перераспределили бастионы старой коммерческой власти, начиная с медийной и коммуникационной империи семейства Узан. Следующий удар они нанесли по медийной и энергетической империи клана Доган, обложив его многомиллиардными налоговыми штрафами, когда эта корпорация нарушила правила отчетности. А позднее они поставили на место влиятельную династию промышленников и торговцев недвижимостью Коч, проведя против нее серию расследований после того, как Кочи поддержали прошлогодние протесты против Эрдогана и ПСР в парке Гези.

Движение Гюлена против Эрдогана

У движения Гюлена также множество противоречий с ПСР. В частности, в области экономики они возникли из-за серии предложенных реформ в сфере образования, которые в случае их реализации приведут к закрытию подготовительных курсов в частных университетах. Движение гюленистов получало от этого сектора большие доходы, потому что  по своим размерам он намного превышает объем государственного бюджета на образование. И конечно, это движение стало посредником в новой коалиции против ПСР, которая сформировалась в составе нескольких фракций. Но это лишь поверхностное политическое течение.

Однако гюленисты явно не одиноки. Премьерство Эрдогана породило серьезную вражду между некогда лояльными либералами, консерваторами и, что крайне важно, старой элитой, которая прежде считала, что ей удастся договориться с ПСР. Имея поддержку в полиции, СМИ и судебной системе, движение Гюлена является  не самым сильным противником, но в силу своей публичности оно полезно тем разнообразным группировкам, которые сегодня срастаются, чтобы осадить Эрдогана.

Скорее всего, они намерены укротить ПСР, но не уничтожить ее. Рост электорального влияния противостоящей ПСР коалиции вряд ли пустит под откос мощный локомотив этой партии на предстоящих будущим летом президентских выборах. Но местные выборы в марте это совсем другое дело. Призом на них станет пост мэра Стамбула, с которого Эрдоган двадцать лет назад начал свою карьеру, и усиливающаяся анти-эрдогановская коалиция при помощи гюленистов может забрать его себе. Это не сокрушит ПСР, но станет для нее мощным психологическим ударом и умерит ее браваду.

Это также станет сигналом о возвращении к нормальному состоянию в Византии. Пробыв 10 лет в тени и в обороне, политические воротилы из центра с османскими корнями возвращаются, чтобы бросить вызов выскочкам с периферии турецкой политики. Эта политика течет странными путями и в разных направлениях, как и воды Босфора.

Источник: http://inosmi.ru/politic/20160718/237222810.html

Оригинал публикации: Stratfor