Китай объявляет войну Исламскому государству

Террористический акт смертника, который атаковал 30 августа с.г. посольство КНР в Бишкеке, по оценке экспертов укрепил стремление Пекина более четко и артикулировано закрепить свое присутствие в коалиции стран, которая противостоит «Исламскому государству» (ИГ, запрещено в России). Эта атака произошла спустя всего две недели после того, как президент КНР Си Цзиньпин объявил о присоединении своей страны к борьбе против ИГ. Сразу отметим важную и принципиальную вещь — Пекин собирается участвовать в этой борьбе в явном союзе с Дамаском и Москвой, что безусловно является знаковым моментом и очень серьезно осложняет жизнь международной коалиции во главе с США. Китай впервые отошел от практики нейтралитета в отношении вмешательства в события в третьих стран. Имеется в виду в широком плане, поскольку кое-какие действия в Африке, исходя из преследования прежде всего своих экономических интересов, Пекин осуществлял.

Но это экономические резоны, а вот акция по вмешательству в дела иностранных государств с четким акцентом на именно геополитические моменты происходит впервые, наверное, за последние двадцать пять лет. Само объявление Пекина о выступлении на стороне Дамаска, в том числе в формате подготовки бойцов спецподразделений и направления специалистов по борьбе с террором в Сирию — очень значительный плюс в копилку режима Б.Асада и весомое подкрепление усилий Москвы на сирийском направлении.

Официальное решение Пекина стало результатом многомесячной лоббистской работы со стороны Министерства государственной безопасности (МГБ) КНР, которое всячески обосновывало в своих докладных записках необходимость более активной китайской позиции в противодействии ИГ, в том числе и в Сирии. Основными теоретиками, которые обосновали эту необходимость стали два ведущих специалиста по Ближнему Востоку Китайского института (CICIR) Чжан Чиньянг и Гонг Дзенг. Сам CICIR является подразделением 8-го департамента МГБ. В своих докладах оба эти специалиста аргументировали наступательный принцип противостояния ИГ путем активного участия представителей китайских спецслужб и спецподразделений в антиисламисткой деятельности непосредственно в Сирии. Мотивировалось это, прежде всего, тем, что в рядах ИГ, по данным МГБ КНР, воюет сейчас несколько сот уйгурских сепаратистов. Вообще в данном случае необходимо понимать, что активная роль Пекина в сирийском конфликте объясняется пока исключительно только этим фактором, и основной упор командированные в Сирию оперативники МГБ КНР будут делать именно на выявление и нейтрализацию уйгурских сепаратистов.

В этой связи в докладе CICIR четко делается вывод о необходимости использовать положительный опыт России, которая в рамках сдерживания радикалов в собственных регионах, перенесла всю тяжесть борьбы с ними на их территорию, не дожидаясь, когда они придут в РФ. Таким образом, авторы доклада делают вывод о необходимости поддержки режима Б.Асада как единственной альтернативы превращения Сирии в оплот исламистского терроризма с перспективой его использования уйгурами в качестве тыловой базы. Кроме того, авторы делают вывод о серьезных внутриполитических рисках социальной нестабильности в республиках Центральной Азии и экспансии на этом фоне сторонников ИГ как некой альтернативы светским авторитарным режимам. В этой связи центральноазиатский вектор китайских усилий в сфере безопасности предлагается сделать одной из приоритетных задач. Всю работу по сирийскому направлению уполномочено курировать МГБ КНР по линии координации действий с сирийскими коллегами. В политическом формате регулярные контакты осуществляются по линии Китайского института международных исследований и CICIR. С сирийской стороны ответственным за поддержание регулярных контактов с китайскими партнерами уполномочена советник Б.Асада Бусейна Шаабан.

Вообще Пекин берет на вооружение тактику нанесения превентивных ударов по сторонникам исламистских и сепаратистских уйгурских организаций за границей в зонах их активности и подготовки. Достаточно вспомнить активность китайских спецслужб в Таиланде, который стал перевалочным пунктом транзита уйгурских сепаратистов в Турцию и страны Юго-Восточной Азии, откуда они потом направляются в ряды различных джихадистских групп. Тогда китайцам удалось добиться от таиландских властей депортации в КНР достаточно весомой группы уйгуров, которые к тому времени уже успели получить от посольской резидентуры МИТ Турции в Бангкоке турецкие паспорта. Китайские оперативники из МГБ сыграли решающую роль в ликвидации исламистского главаря Шейха Абу Вардана Сантосо в Индонезии 18 июля с.г., который также присягнул на верность ИГ, а в составе его группы воевали китайские уйгуры.

При этом МГБ КНР пошло на беспрецедентный для себя формат сотрудничества с индонезийской BIN и австралийской Australian Secret Intelligence Service (ASIS), которые очень продолжительный период времени не могли установить местонахождение Сантосо. Китайцы пошли на расшифровку своей агентуры перед коллегами для того, чтобы быстро нейтрализовать и Сантосо, и его группу. Это свидетельствует о том, что Пекин оценивает вероятность резкой активизации уйгурского радикализма внутри КНР как весьма высокую. Особенно на фоне феномена ИГ. При этом интересна реакция Вашингтона. Сразу же после заявлений Си Цзиньпина об активизации на сирийском направлении, комиссия Конгресса США по мониторингу ситуации в сфере экономики и безопасности в КНР запросила у главы Национальной разведки США информацию об объеме передаваемых по партнерским каналам Пекину данных в отношении активности уйгуров. При этом указывалось на необходимость тщательной ревизии передаваемых материалов, дабы китайские власти не могли их использовать «в целях репрессий против активистов уйгурского освободительного движения».

Автор: Щегловин Ю.Б